Весёлый праздник именин оборачивается тревожными, полными страшных предчувствий грезами. Таким мы помним сон Татьяны из пятой главы «Евгения Онегина» — ключевого и самого загадочного эпизода романа.

Художник Владимир Мигачёв обращается к настроению сна пушкинской Татьяны и создаёт собственный онейрический бестиарий. Сладостно-ядовитый пир нечистой силы, тягучий русский фольклор, ощущения неустроенности и распада, предчувствие катастрофы — через тонкую систему едва уловимых ассоциаций с пушкинскими образами Мигачев говорит о сегодняшнем дне — сомнамбулической, самоубаюкиващейся современности.