Дорога искусства для Владимира Клавихо-Телепнева была предопределена. Его дед и бабушка окончили ВХУТЕМАС, учились у Фаворского и Грабаря. Сам Клавихо-Телепнев родился в знаменитом доме на Верхней Масловке, где жили и работали в мастерских художники и скульпторы и от которого за 20 минут можно было доехать на трамвае до полиграфического института. Именно это учебное заведение и окончил герой нашего сегодняшнего материала, и, по его собственному признанию, частенько пропускал лекции по фотографии, считая, что этот предмет ему в жизни уж никак не пригодится…

Но получилось все по-другому. Владимир Клавихо-Телепнев стал не просто фотографом, профессионалом в документальной съемке, создателем особого стиля в фэшн-фотографии, но и асом художественной фотографии. Человеком, который ищет, работает, пробует. Коллажи, живопись, графика, эгломизе (по сути, забытая, которой Клавихо-Телепнев дал вторую жизнь) – его работы рождаются на стыке техник, жанров, времен…

Как бы описали ваши работы тому, кто их никогда не видел?

Так получилось, что я долго занимался графикой и живописью, и их законы, как принципы любого искусства, универсальны. Поэтому те же критерии я применяю и к фотографии. И свои работы я охарактеризовал бы так: «фотография, которую можно сравнить с живописью». Практически никогда не используется термин «режиссерская фотография», а между тем он вполне применим к тому, чем я занимаюсь. Мои фотографии – это некое кино, в одном кадре или их серии. И у каждой работы есть свой сценарный план, свой сюжет.

То, что я буду заниматься искусством, я понял еще в институте. К художественной фотографии, однако, пришел не сразу. Работал как репортажный фотограф, снимал в «горячих точках», где у меня были свои задачи, никто не требовал от меня серьезно выстраивать композицию или продуманно работать с цветом. Потом работал в модных журналах, но в fashion фотографии тоже есть свои требования и своя стилистика, где не всегда можно полноценно проявить себя как художник. А самое главное: искусство сродни женщине. Нельзя уделять чересчур много внимания всем женщинам вокруг, такая измена потом «ударит» по тебе самому. И когда занимаешься сразу и графикой, и живописью, и фотографией, какая-то сфера все равно начинает проседать. Рано или поздно требуется сделать выбор. И я выбрал фотографию, потому что в ней соединилось все, что близко мне в других видах искусства. В чем вы ищете вдохновение?

Один мой товарищ часто рассказывает мне про путешествия в самые отдаленные уголки мира. А я почему-то представляю, что я сижу в тюрьме, в одиночной камере… и что тогда я буду снимать? То, что рядом: собственные руки, пауков… Вещи, которые способны поразить, находятся у нас под носом! Дальние путешествия прекрасны, но попробуй сделать так, чтобы твой собственный дом люди увидели таким, каким ты его видишь! Ведь пока в фотографии нет термина «русский пейзаж» или «русский натюрморт». А как интересно было бы показать это в фотографии, показать по-другому, без штампов, без самоваров…Как фотографу стать востребованным, не потеряться в фотобизнесе?

Все время учиться, не останавливаться в изучении технологий, в работе над качеством. Выбирать разные темы, особенно те, на которые никогда никто не замахивался. А что касается фотографии как бизнеса – это очень сложно. Например, я легкий человек, и студенты, глядя на меня, зачастую думали: какое симпатичное дело – фотография, и уходили в эту сферу. Я потом чувствовал свою вину: сбил их с панталыку, показал прелести фотографии, а потом оставил один на один… А у настоящих художников бизнес получатся плохо; они все-таки заточены на другое.

Владимир Клавихо-Телепнев родился в 1962 году, в Москве. Окончил Московскую полиграфическую академию по специальности художник-график. С 1986 года работал в качестве фоторепортера для ряда итальянских, французских и испанских изданий. Одновременно принимал участие в выставках живописи и графики московских художников. Создал свой фирменный стиль – монохромную фотопечать с искусственным «состариванием» снимков, член Международной ассоциации художников-графиков и Союза фотохудожников России, преподаватель фотографии на факультете журналистики МГУ и в Московской академии дизайна.

Все работы автора выполняются в технике монохромной фотографии с использованием сложных цветовых нюансов. В иллюстрациях используются элементы натюрморта, помогающие раскрытию образа: розы, книга, нити жемчуга. За каждой деталью может скрываться дополнительный смысл и иное значение, почти как в книге Кэрролла, построенной на сложных математических и логических ассоциациях.

Романтичный и немного меланхоличный образ девочки Алисы стилизован под русский модерн. Эффект грусти таится в фигурах и позах. Поиск давно утраченного идеала – в пейзаже, костюме, и композиции. Символы идеального мира грез нашего детства противопоставлены жестокой реальности настоящего.

Уникальность данного проекта заключается еще и в том, что впервые все фантасмагоричные герои Страны чудес специально созданы для проведения фотосъемки. Фотоиллюстрации должны были как можно реальнее отобразить и воссоздать атмосферу мира маленькой девочки.

Ожившие герои Кэрролла – это куклы, которые выходят за рамки нашего обычного восприятия и не укладываются в традиционные критерии кукольного искусства. Это и не театральные куклы, не изящные фарфоровые создания и не обычные куклы для игры. Скорее они живые существа, практически достигающие реальных размеров и выполненные из различных материалов. Кроме того, что они подвижны и обладают способностью двигать ногами, руками и головой, все персонажи обладают еще и отличной мимикой.

Асимметричность лица позволяет им с легкостью менять свою мимику, настроение, и характер. Это как игра в перевертыши – излюбленный прием Кэрролла. Куклы смотрят на вас своей юной и беззаботной стороной, но стоит отойти в сторону, и вы оказываетесь в мире суетности, боязливости и старости – там, где кончается детство.

Стиль и одежда Алисы созданы модельером Еленой Супрун. Елена Супрун — это определенное имя в мире моды, которое связано с возрождением модных тенденций начала двадцатого века.

Модельер давно и успешно работает в кино. Первая ее работа в кино была с режиссером Алексеем Учителем, где ей удалось воссоздать быт 20-40-х годов для фильма «Дневник его жены». За костюмы к этому фильму кутюрье номинировали на «Нику» и «Золотой Овен». Потом была работа над фильмами Ренаты Литвиновой «Нет смерти для меня» и «Еще раз про любовь», коллекция одежды 40-х и 50-х для фильма Учителя «Дом».Я начал делать проект в 2003 году. Сначала хотел снимать чужих детей, потом своих, а потом побывал на выставке кукольников, где увидел замечательных кукол, которые, мне показалось, при изменении освещения меняли мимику. Тогда возникла идея «Алисы»… Я связался с кукольниками, они мне стали делать кукол, но делали их очень долго. Я их проклял и теперь не люблю кукольников.

В какой-то момент я хотел снимать в роли Алисы женщин, но все-таки решил делать все с детьми. Как выяснилось, дети лучше взрослых понимают съемочный процесс. Я даже не понимаю почему. Я не объясняю, как надо сниматься, но вдруг они попадают на какую-то такую волну, как будто они видят свое собственное изображение.

Кукольники не торопясь делали кукол, тем временем первая Алиса стремительно росла, поэтому в какой-то момент на смену ей пришла другая девочка. На обороте книжки – кадр, который я сделал, когда увидел эту девочку впервые. Я не знал, как она выглядит, ничего не знал, с ее мамой мы были шапочно знакомы. Но она вошла, я ее увидел – тут же перевернул картонный лист, накрыл его скатертью, поставил чашки и сфотографировал.

Девочку эту зовут Соня. Ее мама нашла спонсора, благодаря которому мы доделали кукол и выпустили книгу. Я вдруг вспомнил, что выходит бартоновская «Алиса», и мы постарались сделать так, чтобы выход книги совпал с прокатом фильма. Только когда вышел фильм, одновременно с ним появилось штук двадцать «Алис»… Но, на мой взгляд, иллюстрации там просто ужасные.

Эталоном для меня была «Алиса» Тэнниэла, первого иллюстратора, который работал вместе с Кэрроллом. Они страшно ссорились, но они все-таки сделали эту «Алису». Кэрролл хотел, чтобы Алиса была брюнеткой, а Тэнниэл – чтобы она стала блондинкой. Но я сделал Алису брюнеткой. И я старался все-таки придерживаться викторианской стилистики.

Вообще, очень интересно наблюдать, как трансформировалась тема «Алисы». Есть, например, очень интересный черно-белый фильм начала века, «Алиса в Стране чудес» называется. Потом образ меняется, появляется что-то от набоковской Лолиты, потом от японских мультиков и так далее. Но это как если бы Чехова прочли совершенно как-то по-новому те же японцы. Поэтому я посмотрел все версии образа Алисы и решил вернуться в начало. Мне хотелось вернуть образ и вместе с тем попробовать протянуть ниточку через время. Я пытался соединить «Алису» с русскими символистами, с «Голубой розой»… Не знаю, насколько это заметно, но идея такая была.

Мне привезли издание дневника Кэрролла с его рисунками (кстати, сам Кэрролл очень плохо рисовал). Дневник был предназначен для девочки, которой Кэрролл посвятил «Алису».

У него очень интересные иллюстрации. Например, «Алиса в домике» у него нарисована так, что самого домика не видно, он существует как бы в границах разворота. То есть края разворота — это стенки, нижняя часть – это пол, а верхняя – потолок.

Когда я снимал «Алису в домике», то взял у своих детей какие-то лампочки, нашел книжку Уильяма Морриса (это такой известный декоратор, который занимался обоями и орнаментом), переснял это и сделал обои по Уильяму Моррису. Их почти не видно, но они там есть.

«Мечта в картинках»

«Алиса, сказку детских дней
Храни до седины
В том тайнике, где ты хранишь
Младенческие сны,
Как странник бережет цветок
Далекой стороны»

«Алиса в Стране Чудес»
Л. Кэрролл

Пожалуй, на свете трудно найти другую книжку, которая так не поддавалась бы переводу, требовала бы столько комментариев и пояснений, была бы такой увлекательной, забавной, загадочной и любимой, как «Алиса в Стране Чудес» Льюиса Кэрролла. Что это – обычная сказка для детей или история для взрослых, затрагивающая основополагающие вопросы метафизики? Сон, мечта, иносказание, мистификация или закодированная математическая головоломка Чарлза Латвиджа Доджсона, таково было подлинное имя писателя?

Уже более столетия литературоведы и ученые, переводчики и читатели, разные чудаки и эксцентрики пытаются разгадать логические задачи Кэрролла. Существует множество загадок, связанных как с самой книгой и ее автором, так и с главными персонажами. Как смог обычный скромный ученый из Оксфорда написать подобный шедевр? Первые экземпляры «Алисы» на русском языке появились тоже более ста лет назад, от первого перевода «Соня в Царстве Дива» неизвестного автора, вышедшего в 1879 году до вариантов Соловьева, Актиля, и, наконец, набоковской «Аня в Стране Чудес». Сейчас наибольшее распространение получили перевод 1968 года Н.М. Демуровой и пересказ Б.В. Заходера 1972 года.

Мир Алисы

«Что толку в книжке, – подумала Алиса, – если в ней нет ни картинок, ни разговоров?»

«Алиса в Стране Чудес»
Л. Кэрролл

«Алиса» привлекает к себе не только писателей, но и многочисленных художников и иллюстраторов. Многие из них трудились над созданием изобразительного образа Алисы и ее страны грез. И в этом нет ничего удивительного, ведь между словом и изображением всегда существовала тесная связь. Эти два элемента заполняют собой окружающее нас пространство. Если слово и звук руководят нашим сознанием, то в сфере бессознательного царит мир образов. Это начало, где формируются человеческие образы. Потом они находят свою материальную констатацию в действительности. Материализуясь в кино, телевидении, и на фотографиях.

За всю историю существования «Алисы в Стране Чудес» было сделано несколько успешных иллюстраций к книге Кэрролла, однако никто еще не делал попытку воплотить образ Алисы в фотографиях. Хотя сам Кэррролл был страстным фотографом, запечатлевшим свою музу не только в литературных произведениях. Он очень любил детей, особенно девочек, совершал с ними долгие прогулки, приглашал в гости, писал им письма и фотографировал. Кэрролл оставил после себя многие сотни фотографий «маленьких мисс», что породило толки о возможной педофилии автора — откуда на фотографиях эти струящиеся линии, обнаженные плечи, босые ноги, откровенные взгляды, направленные в объектив, спрашивают придирчивые критики.

Среди муз оказалась и маленькая девочка Алиса Лидделл, подвигнувшая Кэрролла на написание «Алисы в Стране Чудес». В 1862 году, в один из жарких летних дней, писатель сочинил историю об Алисе, чтобы развлечь Алису Лидделл, а затем по ее просьбе записал экспромт, ставший бессмертным. Сам Кэрролл так описывал свою музу в статье 1887 года «Алиса на сцене»: «Какой ты была Алиса? Как мне описать тебя?…..Любознательной – любознательной до крайности, с тем вкусом к Жизни, который доступен только счастливому детству, когда все ново и хорошо, а Грех и Печаль всего лишь слова – пустые слова, которые ничего не значат!» Никто никогда не узнает, что же все-таки было между Алисой и Кэрроллом. Вскоре после публикации «Алисы в Стране Чудес» произошел разрыв между Кэрроллом и семейством Лидделлов. Страницы из дневника Кэрролла, относящиеся к этому периоду жизни, мистическим образом исчезли, не сохранились и письма Кэрролла к его маленькой подруге Алисе. Их уничтожила строгая миссис Лидделл.

Художник в стиле «Голубой розы»

«Алиса, милая проснись! – сказала сестра. – Как долго ты спала!»
«Правда, сон был очень странный! А теперь беги домой, не то опоздаешь к чаю милая.»
«Нет, вы только подумайте! Какой сегодня день странный! А вчера все шло, как обычно! Может быть, это я изменилась за ночь? Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была или не я? Кажется, уже не совсем я! Вот загадка!»

«Алиса в Стране Чудес»
Л. Кэрролл

Главная концепция данного проекта Владимира Клавихо-Телепнева – создать фотоиллюстрации к книге Льюиса Кэрролла. Выразить тонкие нематериальные категории – эмоции, настроение, и душевные переживания маленькой героини и мир ее страны чудес – в фотографическом снимке. Задача проекта – передать хрупкий образ девушки–женщины, так распространенный в викторианскую эпоху Кэрролла, в чувственном и одновременно мистическом стиле русского символизма прошлого века.

В викторианской Англии был распространен культ женщины – юной девушки, к которой относятся с почтением, так как она защищает окружающий мир от грубости. Женщина – это безгрешное существо, стоящее ближе к Богу, чем мужчина. Викторианцы верили, что благодаря своей доброте она безгрешна и может способствовать спасению. Наряду с культом женщины получил распространение и культ ребенка, в особенности девочек, которые в глазах викторианцев были нежными созданиями, близкие к ангелам Божьим.

«Святая ль ты иль нет тебя грешнее
В начале жизни ты или в конце пути»

«Следующей»
М. Цветаева

Все работы выполняются в технике монохромной фотографии с использованием сложных цветовых нюансов. В иллюстрациях используются элементы натюрморта, помогающие раскрытию образа: розы, книга, нитки жемчуга. За каждой деталью может скрываться дополнительный смысл и другое значение, почти как в книге Кэрролла, построенной на сложных математических и логических ассоциациях.

Романтичный и немного меланхоличный образ девочки стилизован под русский модерн. Эффект грусти таится в фигурах и позах. Поиск давно утраченного идеала — в пейзаже, костюме, и композиции. Символы идеального мира грез нашего детства противопоставлены жестокой реальности настоящего.

Символизм обрел стилистическое обоснование в модерне, став определяющим элементом его художественной программы. Символ, универсальный инструмент познания, порожденный поэтическим прозрением, выражает сокровенный мистический смысл. История мира, как история мифов — художественных и литературных. Это идеи «модерна», пришедшие в Россию с запада. Модерн с его устремлением в прекрасное прошлое пытается вернуть историю и прекрасную страну чудес нашего детства. В русском изобразительном искусстве символизм заявляет о себе в начале 19 века, когда в 1904 году в Саратове состоялась выставка «Алая роза» с участием Борисов-Мусатова, Врубеля, Сапунова и Судейкина. В 1907 году эти же художники и еще 16 организовали выставку «Голубая роза», давшую название творческому объединению.

Художники «Голубой розы» пытались совместить западную живописную систему Матисса, Гогена, Боннара, неспешный ритм восточной философии и высокую мистику российской иконы. Голубой – цвет неба, воды бесконечного пространства – олицетворяет поэтическую мечту и реальность, тоску и надежду.

Похожая философия пронизывает большинство фотографий Клавихо-Телепнева. Это один из редких фотографов, который работает на стыке фотографии и живописи. В своих фотографиях Клавихо-Телепнев создает чувственный и мистический, но уже давно ушедший «голубой» мир модерна. Последнее время фотограф любит работать над выпуском не просто фотоальбомов, брошюр и каталогов, полноценных книг. Он пробует восстановить старинные технологии книжного дела и вывести его на уровень самостоятельного искусства. Возможно, тут сказывается и его бывшая профессия художника-графика. С 1988 года Клавихо-Телепнев работал в этой области, параллельно занимаясь фотографией. Постепенно он перешел только на фотографию, сначала работая в качестве фотокорреспондента, а потом фэшн фотографа. С 1999 года Клавихо-Телепнев работает только над собственными проектами. Его первая книга «Imperfecto» свет в 2001 году, уже в 2002 выпускается второй альбом «Импрессии». Первый альбом «Imperfecto» был отмечен международным призом за «Лучший фотоальбом Восточной Европы 2001-2002» в Братиславе.

Алиса и мир кукол

«Она прислушалась: все вокруг ожило, и странные существа, которые снились Алисе, казалось, окружали ее»
«Как они любят спорить, эти зверюшки! – подумала Алиса. – С ума сведут своими разговорами!»

«Алиса в Стране Чудес»
Л. Кэрролл

Но в стране грез Алиса оказывается не сама, ее все время окружают странные и загадочные существа: горлицы, мыши, гусеницы, коты и зайцы. Кроме того, там обитают шляпники, графини, да и просто король с королевой. Большинство персонажей этой сказочной страны переселится и на страницы фотоиллюстраций.

Уникальность данного проекта заключается еще и в том, что впервые все фантасмагоричные герои страны чудес будут специально созданы для проведения фотосъемки. Фотоиллюстрации должны как можно реальнее отобразить и воссоздать атмосферу мира маленькой девочки.

Ожившие герои Кэрролла – это куклы, которые выходят за рамки нашего обычного восприятия и не укладываются в традиционные критерии кукольного искусства. Это и не театральные куклы, не изящные фарфоровые создания и не обычные куклы для игры. Скорее они живые существа, практически достигающие реальных размеров и выполненные из различных материалов. Кроме того, что они подвижны и обладают способностью двигать ногами, руками и головой, все персонажи обладают еще и отличной мимикой.

Асимметричность лица, позволяет им с легкостью менять свою мимику, настроение, и характер. Это как игра в перевертыши – излюбленный прием Кэрролла. Куклы смотрят на вас своей юной и беззаботной стороной, но стоит отойти в сторону, и вы оказываетесь в мире суетности, боязливости и старости – там, где кончается детство.

Стиль и одежда Алисы создаются модельером Еленой Супрун. Елена Супрун – это определенное имя в мире моды, которое связано с возрождением модных тенденций начала двадцатого века. Она постоянный участник российских показов pret-a-porter и haute couture. Елена делает свои модели женственными, ее одежда подчеркивает женственность и чувственность фигуры.

Модельер давно и успешно работает в кино. Первая ее работа в кино была с режиссером Алексеем Учителем, где ей удалось воссоздать быт 20-40-х годов для фильма «Дневник его жены». За костюмы к этому фильму кутюрье номинировали на «Нику» и «Золотой Овен». Потом была работа над фильмами Ренаты Литвиновой «Нет смерти для меня» и «Еще раз про любовь». Совсем недавно она представила коллекцию одежды 40-х и 50-х для фильма Учителя «Дом».

» И наконец она представила себе, как ее маленькая сестренка вырастет и, сохранив в свои зрелые годы простое и любящее детское сердце, станет собирать вокруг себя других детишек, и как их глаза заблестят от дивных сказок. Быть может, она поведает им о далекой Стране Чудес и, разделив с ними их нехитрые горести и радости, вспомнит свое детство и счастливые летние дни.»

«Алиса в Стране Чудес»
Л. Кэррол